По данным госкомиссии по запасам полезных ископаемых, у России есть большой потенциал хранения углекислого газа — не менее 4,6 Гт. 

В России такие проекты начали развивать с объявлением Евросоюза о введении трансграничного углеродного налога? Насколько сейчас компаниям нужно развивать такие проекты? 

Интерес к реализации климатических проектов возник у российских компаний еще до объявления ЕС о трансграничном углеродном налоге. Более того, ряд отраслей (в частности, добыча нефти и газа) попадают под этот налог еще не завтра, однако соответствующие проекты рассматривают и начинают реализацию некоторых из них, внедряют бизнес-процессы по управлению климатической позицией. Отчасти это связано с тем, что изменение климата — вещь объективная, и в этом направлении двигаться рано или поздно придется, вопрос лишь темпов. При этом, разумеется, поддержка таких проектов либо, наоборот, появление угроз в виде более близких и высоких налогов на продукцию с высоким углеродным следом могли бы увеличить скорость и масштаб их реализации.

Китай и Индия также запускают климатическое регулирование и в перспективе могут ввести трансграничный углеродный налог? Через сколько лет такой налог может быть введен?

В Индии и Китае наблюдается рост требований к качеству и детализации климатической отчетности. При этом аналогичное ЕС налоговое законодательство эти страны не вводят, для них это может быть экономически неэффективно.

Насколько Россия сейчас готова к введению такого налога? Может ли его введение привести к снижению поставок из России в эти страны?

В России некоторое время назад на различных площадках обсуждались подходы к введению углеродного налога. Однако технически это сложная задача, надо внимательно оценивать нагрузку налога на отдельные отрасли и проводить дифференциацию. Да и с учетом текущей фискальной ситуации задача введения нового налога не видится первостепенной.